Черноморская районная общественно-политическая газета
22 июня 2018 г.

Главное, чтобы больше не было войны…

Главное, чтобы больше  не было войны…


Великая Отечественная война… Отголоски той страшной войны слышны ещё и сегодня. Каждая российская семья оплакивает тех, кто не вернулся с поля сражений, думая лишь о том, чтобы это больше никогда не повторилось. И я не встречала в своей жизни человека, который бы думал по-другому. Да и как это возможно? А тем, кто побывал в том аду, и по сей день снятся атаки и сражения, кровавые бинты и умирающие от ран товарищи... Такое забыть невозможно! А дети той войны? Что помнят они? Как война отразилась на их судьбах?  И сегодня своей историей с нами поделится Мария Ивановна Белянская, которой пришлось испытать все тяготы нелёгкой военной жизни. 
ТАКОЕ НЕПРОСТОЕ ДЕТСТВО…
- Родилась я 6 апреля 1929 года в селе Карповка Краснолиманского района Донецкой области. Мама моя умерла, когда мне было всего три года, а брату 6 месяцев. Отец работал в совхозе старшим пастухом, месяцами жил в степи, поэтому наше воспитание легло на плечи бабушек, а спустя какое-то время папа привёл в дом мачеху. 
Я ходила в школу, школьная наука давалась мне легко, была отличницей и каждый год получала Грамоты за хорошие успехи в учёбе. Но окончила я только 4 класса. А чтобы перейти в пятый класс, в те годы надо было сдавать экзамены. Желание продолжать учебу было настолько велико, что на деньги, заработанные летом (обрабатывая огороды, я заработала 132 рубля), я купила книги и стала потихоньку готовиться к экзаменам. 
Дома я тоже не сидела без дела: брала купленные книги, тяпку и шла на огород полоть картошку. Залягу там и тихонечко готовлюсь к экзаменам. Как-то раз мачеха решила проверить, как я работаю, и, увидев меня за чтением книги, подбежала и огрела черенком от лопаты, чтобы работала, а не книжки читала. После этого она продала все мои учебники и сказала, что надо зарабатывать на кусок хлеба, а грамоты и так хватит. Вот так и разбилась моя мечта о школе... Всем было туго, времена тогда были очень тяжёлые, вот и приходилось много работать.
ЮНОСТЬ, 
ОПАЛЕННАЯ ВОЙНОЙ
- Когда началась война, мы с братом были ещё детьми. Отец, как я уже говорила, работал пастухом, и в это время находился в степи. Однажды ночью принесли повестку, где было сказано, что отцу надо явиться в военкомат к восьми утра, а военкомат был в 30 километрах от нашего села. Транспорта тогда не было никакого, вот мне и пришлось ночью бежать в степь одной. 
Отец ушёл на войну, а я осталась вместо него пасти бычков. И пробыла я там до самых холодов. Когда пришло время перегонять стадо на ферму, на помощь мне пришла мачеха, и мы почти 9 километров шли с ней пешком, а когда пришли, то на ферме никого уже не было. Мы загнали бычков, оставили им еды и ушли домой...
А 6 июля 1942 года, когда пришли немцы, вся наша семья перешла жить в подвал. Точнее, немцев в нашем селе не было, они обошли нас стороной, ушли по другой дороге, а были итальянцы и румыны. Остановились они возле речки Жеребец, там всегда было много лягушек. Мы с другими детьми видели, как они ломали у людей заборы деревянные, разводили костры и жарили лягушек, а потом их ели. В саду они оставили радиолокационную машину, которую мы с братом и другими детьми разобрали по запчастям. Там было много разноцветных проводов и деталей. Прятали, где только могли: катушки провода — по сараям, доски — в болоте. Остались только рама с колёсами. Результатом нашего поступка стали обыски: фашисты пришли и перевернули наше село вверх дном, но ничего не нашли, потому что никто не видел, как мы это делали. Но от мачехи мы, конечно, тогда «получили». 
В 1943 году, уже после освобождения нашего города, мне из военкомата пришла повестка на курсы медсестёр. Я и ещё почти 300 детей в возрасте 12-18 лет прошли медкомиссию при военкомате в Красном Лимане, а потом нас отвезли в посёлок Коммуна, в клуб, и показали фильм про Чапаева. После этого погрузили в товарный эшелон и повезли. Куда — никто не говорил. С нами ехало много военных, но никто ничего не знал. 
Привезли нас, как выяснилось, в Горловку. Всех выгрузили из вагонов и повели в летний кинотеатр, где когда-то немцы смотрели фильмы. Кинотеатр был как решето. Там стояли только тонкие лавочки и бочки с горящим углём. Нас завели, закрыли все двери и ушли. Дня три-четыре никто за нами не возвращался, ребята, что посильнее, решили выломать одну стенку, которая была из дерева, и пошли мы в поисках чего-нибудь съестного. Пришли  в посёлок Никитовка на базар, есть хотелось очень сильно. Воровали картошку, молоко. Помню, хлопцы ставили бабкам подножки, а у тех сумки падали, мы подбирали продукты и разбегались. Местные жители стали жаловаться, что появилась какая-то ребятня неместная и занимается воровством. 
Можно сказать, что милиция нас спасла от бродяжничества. И привели нас на машиностроительный завод имени Кирова. Там нам выдали одежду белого цвета и ботинки, постельное бельё и тёплые одеяла. 
Через два дня мы увидели проходящий состав с белым песком, куда он шёл, мы не знали. Вся наша гвардия решила проследить, где остановится состав, и сбежать. Отогнали его тогда недалеко от посёлка, в степь. Мы легли в белый песок, решив, что нас не будет видно, и доехали до Славянска. А там детей, кто был старше 16 лет, задержали. Шла война, а мы такое сотворили. Их отправили работать: кого на ткацкую фабрику в Москву, а кого — в Комсомольск-на-Амуре до окончания войны.

ГОРЛОВКА. ШАХТА
В 1943 году меня забрали в Горловку на шахту № 41 имени Ленина, где я работала на компрессоре, а девчата-односельчане — вагонетки вручную тягали. Там же я окончила фабрично-заводское училище № 24. Шёл 1944-й, уже год как мы работали, каждому была выдана карточка на 800 граммов хлеба и на продукты. 
Росточком я была маленькая, худенькая. И Иван Афанасьевич Панасенко, который работал механиком на этой же шахте, забрал меня жить к себе. У Ивана Афанасьевича были жена и двое маленьких деток, Гриша и Володя, один грудной, а другому три годика. Места было мало, и мне приходилось спать с этими малышами. А куда было деваться? 

ДОЛГОЖДАННАЯ ПОБЕДА
Пришёл 1945-й год, немцев уже погнали. А мы работали там же — на шахте. Как-то на выходные я отпросилась домой с подругой Настей. А в это время проезжал военный эшелон, в котором везли солдат в Японию. Ну мы и взобрались на одну из платформ, чтобы доехать до ближайшей от нашей деревни станции. И вдруг на станции Артёмовск по радио прозвучало объявление: война закончилась! Поезд остановился недалеко от речки, все радовались, побежали купаться, начали стрелять в воздух из автоматов. Мы сидели с Настей на платформе, было и радостно, и немного страшно. А солдаты — хлопцы молодые — всё шутили: «Поехали воевать с японцами!». 
Доехали мы до Красного Лимана, и ещё 15 километров шли пешком до своего села. Когда вернулись на шахту после выходных, вышел приказ распустить нас. Как я и говорила, жила я у Ивана Афанасьевича, а тут старший мастер, помню только, что его звали Василий, пригласил меня к себе жить. Обещал, что я буду ходить в школу, и я поверила, обрадовалась, что у меня снова появится возможность учиться.  Иван Афанасьевич меня не хотел отпускать, говорил, что это «ловушка». Оказывается, мой отец тогда написал ему: «Прошу тебя, сохрани мою дочку, пока я не вернусь». А я не послушала и ушла, но там оказалось не так хорошо, как обещал мастер. Там хозяйство большое было, корова, которую надо было доить, ходить пешком на базар в Горловку. 
Школу я так и не закончила. В общем, ушла я от мастера, а документы мои так и остались на шахте. Уехала в Пантелеймоновку к дяде, работала на шахте, получила там временный паспорт на три месяца. Вернулась домой. Отца ещё не было. Мачеха меня отправляла на работу в Архангельск, на лесоразработки. Бабушка пыталась меня защитить, но мачеха настаивала, чтобы я уехала. В общем, встав рано утром, я без копейки денег пошла на вокзал и уехала в Славянск. 

ПОСЛЕВОЕННАЯ ЖИЗНЬ
В Славянске я поступила в ремесленное училище на специальность «Литейное производство», отучилась 6 месяцев, сдала экзамены и стала работать. Здесь я и познакомилась со своим будущим мужем Михаилом. Сам он был из Сталинградской области. Встречались мы с ним где-то месяц, и уехал он в отпуск домой. Мастер всё спрашивал меня, вернётся ли  Миша,  а я верила, что вернется. Через два месяца он вернулся и предложил пожениться. Мне ещё и 17 лет не было. Михаил спросил, где отец мой живёт, и сам поехал просить у него благословения. 


Поженились мы в 1947 году. Муж с бригадой переехал на работу в город Краматорск. Работал он на заводе в 10-м цеху электриком, 13 лет был председателем цехового комитета. Я работала в литейном цеху. Как передовик производства была премирована поездкой на сельскохозяйственную выставку в Москву. Даже фотография моя была там.
Жили мы хорошо, Миша был настоящим хозяином. У нас две дочки, а сына ещё маленьким похоронили, годик ему был. 
Всё прошло, много пережито. Так и прожили мы с моим мужем почти 50 лет. Его не стало в 1997 году. И осталась я одна в Краматорске. А в 2004 году дочка с зятем перевезли меня в Крым.  Спасибо моим дочерям Люде и Ларисе, внукам и правнукам за любовь, помощь и понимание. Главное — чтобы больше не было войны!

Родилась Мария Ивановна в Донецкой области, и вот уже 14 лет живёт в посёлке Черноморском. Эта милая женщина всё так же любит жизнь, ценит каждый миг и, главное, — помнит, какой ценой досталась нашему народу Великая Победа. И мы не имеем права забывать об этом ни на минуту! Пусть никогда не повторится война!
Наталья Иванюта 
Фото Екатерины Константиновой
и из личного архива Марии Ивановны Белянской

 


Комментарии

Список комментариев пуст

Оставьте свой комментарий