ДВА ОДИНОЧЕСТВА

Седой старик, лет семидесяти, ходил около вольеров и всё время, кого-то высматривал. Работница приюта заметила это и подошла к нему.

- Вам что-то нужно? — спросила она, — Вы кого-то ищете?

- О, нет! Нет! Вы не беспокойтесь! Я только посмотрю. Можно? — ответил он.

- Да, конечно. Смотрите, ради бога! — удивлённо ответила она.

Старик ещё долго ходил и смотрел на каждую собаку. Складывалось впечатление, что будто он знакомился с каждым жителем этого приюта. Он прошёлся несколько раз по кругу и остановился у одного вольера. Там в углу, прижавшись к стене, сидела собака. Она была не такая, как все остальные. Не виляла хвостом, не смотрела умоляющим взглядом. Она просто сидела и смотрела куда-то в сторону.

- А что с ней? — спросил старик.

- А, это Берта! Ей лет шесть, наверное. Недавно у нас. Машина сбила. Хозяйка отказалась, и соседка привезла сюда. Сделали операцию, но, к сожалению, лапу спасти не удалось.

- И что теперь бегать не будет?

- Почему же?! Будет. Только она с тех пор не выходит из вольера. Не знаю, может боится?

- А можно я её себе заберу? — умолял старик.

Женщина посмотрела на него и подумала: 

- Да, куда тебе старый!? Ты и сам одной ногой в могиле, а потом ещё и она останется на улице.

- Давайте, мы подумаем, а завтра дадим ответ. Хорошо?

- Хорошо. Я тогда завтра зайду. До свидания.

Калитка захлопнулась, и старик медленным шагом пошёл. На утро, ещё приют был закрыт, но он уже ждал около калитки.

- А, это опять Вы! Добрый день. Мы тут посоветовались с директором. Мы не можем вам отдать эту собаку. Она больная, ей уход нужен.

Старик расстроился. И женщине показалось, что даже всплакнул. Он развернулся и ушёл.

После обеда работники пошли убирать вольеры. А там — всё у того же вольера стоял тот самый старик. И о чем-то разговаривал с собакой. Женщина подошла и опять напомнила, что они не смогут отдать ему собаку.

В течение месяца, каждый раз приходя в приют, работники встречали этого старика. И каждый раз он подходил к одному и тому же вольеру, и снова, и снова о чем-то говорил с собакой. Все уже давно привыкли к нему и порой даже внимание не обращали. Но однажды директор не выдержала и сказала:

- Люд, а отдай ты ему её! Всё равно не выйдет из вольера. Может тогда успокоится?

Работница подошла и открыла дверь. Старик зашёл вовнутрь, сел рядом с собакой и уже через секунду они вдвоём вышли оттуда. Удивлению не было предела на лицах женщин. Старик и собака ходили по территории приюта. Останавливались, чтобы отдышаться и снова отправлялись на прогулку. Так началась дружба между Бертой и Владимиром Александровичем (так звали старика).

Владимир Александрович приходил каждый день. Берта признавала только его. Они гуляли, радовались, но больше молчали. Сидя у какого-нибудь дерева они грустно смотрели куда-то в даль. Возвращаясь обратно в приют, они долго прощались, смотря друг другу в глаза.

Через пару месяцев директор предложила ему забрать Берту навсегда, но он отказался. Женщина была в недоумении. Почему? Ведь он так хотел этого. Владимир Александрович не хотел отвечать на этот вопрос и каждый раз отворачивался, чтобы его слёзы никто не мог увидеть. Женщина решила выяснить почему и однажды проследила за стариком.

После приюта старик, похрамывая, пошёл в сторону окраины города. Женщина за ним. Они шли примерно час. Потом старик подошёл к зданию и исчез за дверью. Она подошла к двери и тут же присела. На дверях висела табличка, а на ней надпись ПНИ (психоневрологический интернат), в простонародье — дом престарелых. Она была в шоке. Зашла в здание и пошла к заведующей, чтобы узнать о Владимире Александровиче. Там ей рассказали, что он здесь уже больше десяти лет. Что попал в аварию, ногу спасти не удалось и что дочка привезла его сюда и больше её никто не видел. Выходя из здания, женщина, которая была со стальным характером, которая похоронила когда-то и мужа, и сына, которая, чтобы забыться, отстроила приют на двести собак, чтобы продолжать жить, — она плакала. Она много раз видела, как бросают собак, привозя ей в приют, но чтобы вот так человека. Да ещё собственного отца...

Всю обратную дорогу она плакала. Тогда, идя от этого дома, она приняла единственно правильное решение.

Прошло время и сегодня она проснулась счастливой. Пошла на кухню, включила чайник и вышла на балкон.

- Пап! Вы там с Бертой поаккуратнее что-ли по сугробам скачите! Чай, не молодые уже. Ладно Берте пятнадцать, а тебе то восемьдесят сегодня.

- Да, ладно тебе, доча! Нам не больше восемнадцати...