Я помню, как это было… 

Мы продолжаем путешествие в прошлое Черноморского, сегодня отправимся в довоенные годы и тот октябрьский день 1941-го, когда поселок был захвачен гитлеровцами. А проводник наш — Виктор Иванович Белоцерковский. Он рассказывает:

- Войну я помню с первого дня, а вот довоенных воспоминаний осталось совсем немного. Мне было 4 года. Мы с отцом поехали заказывать валенки. 

Отец пошел к мастеру, а я остался в бричке, которая стояла недалеко от берега моря. Вдруг конь почему-то испугался и понес бричку вдоль берега, перевернул её и я упал в воду. Подоспевший отец не стал коня ловить, а бросился спасать меня…

А проводы отца на войну врезались в память. Призывников собирали тогда в Большевицком саду. Запомнился колодец, из которого все пили воду — она была такая холодная, свежая. 

Когда начали прощаться, отец взял меня на руки и сказал матери: «Береги детей». С войны он не вернулся — погиб на Перекопе…

В самом начале войны Черноморское очень сильно бомбили, и наши власти заставили всех жителей у каждого дома выкопать блиндажи, накрыть их накатами из брёвен и на один метр сверху засыпать землей, чтобы прятаться там от снарядов и осколков. Такой блиндаж выкопала и наша семья. Мы настелили внутри соломы, положили на неё половики и одеяла, а дверь завесили мокрой ряднушкой, чтобы защититься от отравляющих веществ. Очень часто в этом укрытии прятались, иногда и ночевали. А животных и всё хояйство прятать было некуда.

Когда наши войска отступали, последними в партизанский отряд уходили бойцы истребительного батальона. Они взорвали нефтебазу. Цистерны пылали так, что пламя поднималось до небес. Сожгли также заготзерно — люди потом развозили горелое зерно по домам, но оно уже мало на что годилось. В те годы мы жили в Большевике, около фермы на ул. Буденного (ныне ул. И. Жудова). Немцы к нам первым вошли в дом. 

Как это было?

Только начало светать. Утро наступило хорошее, ясное. Немцы послали в разведку мотоциклистов и они появились на главной дороге, которая шла тогда мимо комбикормового завода, через Дозорное на Красноярское, а оттуда — через Донузлав на Евпаторию. А потом цепью пошла немецкая пехота. Шли нагло, громко, переговариваясь. 

Моя бабушка услышала этот говор и запретила нам выходить из блиндажа.

Солдаты зашли во двор с автоматами наперевес, в кованых ботинках. Наша собака Дунай схватила одного немца за ботинок. Тот, недолго думая, отбросил пса ногой в сторону и застрелил.

Немцы искали партизан. Вошли в дом. Показывают на чердак и спрашивают: «Партизанен?» Мама отвечает, что там нет никого.

Так они сами не полезли проверять, заставили бабушку открывать дверцу. Посмотрели, а потом просто вскинули автоматы и дали очередь вверх по потолку…

Вот таким остался в памяти моей первый день оккупации…

(Продолжение следует)